Как появился андрогин?

Кто же такой этот андрогин и чем он так знаменит? В мифологии почти всех народов андрогины — мифические предки, перволюди, соединяющие в себе мужские и женские половые признаки. Есть мнение, что в библейском рассказе о сотворении Богом Евы из ребра Адама отразился в искаженном виде миф о первоначальной бесполости первых людей. Если мы хоть немножечко углубимся в изучение мифов, то сможем встретить там бородатую Афродиту, Гермафродита…

В брахманской Индии обнаружим Адити — корову-быка, Праджапати — сотворившего все из самого себя. Да простят меня поклонники бога Ра, но он «оплодотворил сам себя и породил таким образом и богов, и весь мир» (удачно у него получилось). В «Дао дэ цзин» говорится: «Он, знающий свою мужественность и хранящий свою женственность, есть первичный хаос мира». Согласно теософской версии, андрогинами являлись древнейшие боги — Осирис, Зевс, Дионис и другие. Имя Яхве дешифруется на две составляющие — мужское Ях и женское Хова. В Каббале андрогином является высшая магическая фигура — Макропрозоп.

Эквивалентом символики андрогина служит сочетание розы и креста в розенкрейцерианской традиции. Геометрическим вариантом андрогина служит символика инь-ян. Андрогинное существо в ведийской мифологии именовалось Ардханаришвара. Оно изображалось в композиции с символом андрогинности — цветком лотоса. Словом, все боги только и занимались тем, что сами все порождали. К символам андрогина можно отнести и двуглавого орла.

Если вы знаете историю религий, то с легкостью можете заметить такую закономерность: любое мифическое возникновение Вселенной — это всегда распад некоего целого, того, что объединяло в себе все сущее, а потом распалось, и, как следствие, возник мир… Именно поэтому многие ритуалы призваны воссоединить несоединимое, дабы обрести черты Творца. Вот что, например, пишет Мирча Элиаде в свей книге «Мефистофель и андрогин, или мистерия целостности»:

«Соответствующие черты обнаруживаются в оргиастических ритуалах, направленных на изменение человеческого поведения, когда смещаются привычные ценности, в мистических техниках, ставящих своей целью соединение противоположностей, в мифах об андрогине и обрядах символического обретения качеств, присущих обоим полам, и т. д. В самом общем виде можно сказать, что все эти мифы, обряды и верования призваны напомнить людям: абсолютная реальность, священное, божественное не поддаются рациональному постижению; божественная основа мира может быть постигнута лишь как парадокс или тайна, а понятие божественности не выводимо из суммы качеств или свойств, оно есть абсолютная свобода, которая превыше Добра или Зла; божественное, абсолютное и трансцендентное качественно отлично от человеческого, относительного и преходящего уже в силу того, что оно — больше любых частных модальностей бытия и не обусловлено какой-либо ситуацией. »

Но оставим в покое религиозные воззрения и обратимся к абсолютно светскому явлению — художественной литературе. В XIX веке возникает неожиданная волна интереса к древним духовным практикам. Думаю, что тут сказалась усталость Европы от все ускоряющегося темпа жизни. Утомленным интеллектуалам захотелось чего-то возвышенного и духовного. Окостеневшее к тому времени христианство уже не могло насытить душу, и образованная часть общества, не сговариваясь, бросилась изучать различные культы, давно уже не практикуемые.

Естественно, что такой поворот не мог не отразиться и в литературе. Писатели все чаще обращаются к образу андрогина. И этот образ, такой единый и в то же время разнообразный, появляется в различных произведениях прозы и поэзии. Толчком к этому, на мой взгляд, послужил роман О. де Бальзака «Серафита» — одно из лучших произведений об андрогине.

Но с популяризацией этой идеи тут же возникает и ее упрощение. Постепенно андрогина низводят до образа гермафродита и приписывают ему уже не божественную ипостась, а дьявольскую. Кроме того, появляется миф о чудесной «чувственности» двуполого существа. Но тут уж ничего не поделаешь, потому что любая популяризация обязательно обернется в вульгаризацию, дабы удовлетворить потребителя. Потребитель хочет чувственности (а в массе своей он хочет этого довольно часто), так вот вам она…

Пройдя через плавильный котел двух веков, андрогин перестает быть собой, и сейчас, в наше время, отголоски этого культа порождают не ритуалы, а, скажем, такое неформальное объединение молодежи как эмо. Само название «гермафродит» становится определением врожденного уродства и начинает вызывать жгучее любопытство у всякого рода извращенцев. Такова эволюция андрогина.

С появлением Интернета все больше на задний план отходит понятие пола как такового. Ники чаще всего не имеют половой принадлежности по звучанию. Разговоры идут об абстрактных материях (я не имею в виду социальные сети или сети знакомств; это — другое дерево). Часто никому и дела нет до того, что скрывается за тем или иным ником. Я считаю это достижением — чистая мысль без примесей «чувственности». Ведь, в конечном итоге, любой диалог в Сети — это монолог. Ты видишь свои ответы и мысленно продолжаешь спорить не только с собеседником, но и с самим собой. Мало того, ты и собеседника наделяешь собственными чертами.

Общение в Сети превращается в «ритуал создания андрогина». Ментального андрогина… Возможно, что это уже следующий виток этого понятия. Лишь бы он не оказался тупиковой ветвью. Хотя я думаю, что это проявится еще при нашей жизни. Потому что сейчас время информационное бежит быстрее времени биологического.

Я не хочу рассуждать о том, плохо это или хорошо. Я вообще не хочу давать индивидуальный окрас своим рассуждениям. Если вы можете, то продолжите мою мысль. Это не теория и не ортодоксальная истина. Так, некоторые мысли по поводу…